Разлуки и встречи. Люди ветра - Ольга Захарина

– Отдай мне его! – вдруг проговорила молчавшая всю дорогу Ринза.

От неожиданности Ильда даже остановилась, а потом начала смеяться. Она смеялась, когда сестра с каким-то странным выражением лица сняла с плеч суму и начала её развязывать перед ней. А потом сума раскрылась, и Ильда замолчала, замерев на месте. Через несколько секунд она ожила и, как сомнамбула, продолжила путь к костру. А Ринза закинула за спину суму и пошла следом.

Весь тот вечер Йоханес смотрел только на Ринзу и танцевал только с ней. Расстроенная Ильда пыталась обратить его внимание на себя, о чем-то с ним заговаривала, но всё впустую. На завтра Йоханес пригласил Ринзу погулять, и она согласилась.

Теперь всё было прекрасно: Ринза гуляла с Йоханесом, а Ильде оставалось только злиться и плакать ночами, от чего она весьма подурнела. Но она не выдержала. Как-то вечером, когда Ринза собиралась на свидание, Ильда начала кричать, что не пустит её, что Йоханес должен быть только с ней, что он ей обещал, что их связывает нить, и они должны скоро пожениться. Ринза испугалась, что сестра сейчас бросится на неё с кулаками, окончательно выйдя из себя, и как потом поцарапанной и побитой показаться Йоханесу? Почти не задумываясь, она вытащила из под подушки суму и открыла её. Как и в прошлые разы, Ильда замерла. И пока она стояла неподвижно, Ринза успела выскочить на улицу.

На следующее утро отец зашел в амбар и увидел там Ильду, ночью она повесилась.

(Шансоловка ещё не окрепла и не смогла забрать целую жизнь, но надежды и рассудка она девочку лишила.)

Родители сперва горевали, но вскоре успокоились.

Следующую пару лет Ринза жила как в раю. Она была самой любимой, самой главной, Йоханес её буквально на руках носил. Но потом ей стали сниться сны. В этих снах она шла к кому-то, раскрывала перед ним суму, и человек проваливался в неё, как Ильда когда-то. И когда она уже хотела так сделать и наяву, перед ней вставало посиневшее лицо мертвой сестры, и ей казалось, что это она затянула веревку на её шее. После чего ей стали сниться кошмары. Как будто сума раскрывалась перед ней, и она могла видеть сотни острых зубов по краям, и как внутри клубился мрак. Ей казалось, что если она не отдаст этому мраку кого-то другого, он поглотит её. Эти сны изводили Ринзу, и, в конце концов, она рассказала о них Йоханесу. Он был веселым и смелым, ему легко было рассказать о мучающих тебя страхах, потому что они его не задевали, он просто смеялся над ними. Йоханес также посмеялся и над этими кошмарами. Он взял из рук Ринзы легкую, пустую суму и развязал её, чтобы показать, что бояться нечего. Смех его оборвался, сума выпала из его рук, и он упал замертво. На крик и плач Ринзы прибежали родные и соседи, а девушка, ничего не соображающая от горя, машинально схватила валяющуюся на земле суму и закинула на плечо.

(Так тварь отобрала первую жизнь и самую сильную привязанность своей носительницы.)

После этого случая Ринза сломалась. Она ушла из родной деревни и, путешествуя от села к селу, скармливала шансоловке случайных встречных, когда та извещала девушку о том, что голодна. Всего пару месяцев назад, убив проезжего купца, шансоловка узнала про Силь-тэн, и теперь её тянуло в столицу словно магнитом. Большой город, где живут люди, наделенные деньгами и властью, и большими шансами. Шансоловка нещадно гнала свою носительницу, доведя её до грани безумия и почти до физического истощения. Но слабое человеческое тело нуждалось в отдыхе…

Анариэль сумела из положения лежа перекатиться на четвереньки, прежде чем её вырвало. Тело содрогалось в спазмах отвращения, пытаясь вычиститься от соприкосновения с этой мерзостью. Она находилась в одном мире, в одном лесу с тварью, которая пожирала шансы людей на свободу, на счастье, на жизнь! А теперь еще и соприкоснулась с памятью души, захваченной этим живым кошмаром. Нет, такого её тело не переварило.

Иссякнув, она на ощупь оборвала с ближайшего куста охапку листьев и, убедившись, что пахнут они не ядовито, принялась зажёвывать горечь во рту. Родника поблизости не оказалось, а идти куда-то далеко не было сил. Девушка просто переползла на подветренный край поляны и провалилась в сон.

Ей снился Октавион. Море, устье реки, зелёные склоны холмов и черные скалы. Снился город и янтарные шпили белого замка, где прошло её такое счастливое детство. И вдруг её охватил ужас: а если шансоловка однажды станет достаточно сильна, чтобы перебираться между мирами. Если в Октавион когда-нибудь вползёт эта воплощенная алчь? Если она научится, как её прародительница отбирать шансы целых миров?!

Анариэль проснулась от собственного крика. Ужас заполнял её, плескался в ней темной, удушающей волной. Во что бы то ни стало, чего бы это ей ни стоило, она должна, она обязана победить эту тварь. Иначе ей никогда больше не будет покоя от одной мысли о том, что она может добраться до её дома.

Кое-как успокоив бешено колотящееся сердце, она снова закрыла глаза, и мягкие волны сна снова унесли её вдаль.

На этот раз Анариэль оказалась в саду под ночным небом. Откуда исходит свет, она не могла понять, но ей были отчетливо видны клумбы, заросшие хризантемами, посыпанная белым гравием тропинка и пышные кусты жасмина. Хотя хризантемы и жасмин ей не нужно было видеть, они источали сильный запах, смешивающийся в прохладном ночном воздухе в дивный горько-сладкий узор. Где-то неподалеку журчала по камням вода, и подавали голос птицы. Всё здесь дышало покоем и ласкало чувства Анариэль, и она не спеша шла вперед, наслаждаясь дивной ночью.

– Я рад, что тебе понравилось.

Этот голос, вроде бы знакомый, но не опознаваемый, подействовал на неё как ведро ледяной воды в жаркий день: по спине пробежала стая мурашек, кулаки стиснулись до боли, в голове зазвенело, а сердце сначала замерло, а потом принялось колотить по ребрам так, как будто хотело выпрыгнуть и броситься бежать наутёк. Анариэль замерла, рассматривая заговорившего с ней мужчину. Он стоял в десятке шагов от неё под особенно высоким и раскидистым кустом жасмина. Свет выхватывал из темноты его белые штаны, простую белую рубашку, но голова его была скрыта чернильной тенью. Большие, явно мужские кисти рук были белы, а тонкие длинные пальцы так нежны, будто говоривший никогда в жизни не занимался физическим трудом.

– Кто ты? – девушка, наконец, совладала со своим телом и смогла задать вопрос.

– Я не хочу, чтобы ты сейчас узнала это. Но я – друг. Не волнуйся, я не порождение той жуткой твари.

– Может быть, ты говоришь правду, – его голос совершенно выбивал её из колеи, и ей стоило больших усилий заставлять себя говорить с ним, – а может, нет. Как мне поверить тебе, если я не вижу твоего лица? Покажись, я предпочитаю знать, с кем имею дело.

– Хорошо, если таково твое желание.

Он не спеша подошёл к ней, и Анариэль увидела белые волосы до плеч, глаза цвета аметистов и красивое лицо, лицо, которое она уже не одну тысячу лет видела только в кошмарных снах.

– Санси, – выдохнула она. – Сан…

– Я хотел, чтобы цветы тебя как-то подготовили. Ты ведь всегда любила хризантемы и жасмин, как и я. Ты не забыла, – он подошел вплотную, нежно коснувшись рукой её щеки, как он делал всегда, когда был жив. – Ты ничего не забыла. А я бы хотел, чтобы ты не помнила обо мне. Я стал твоей болью, твоей мукой и слабостью, о, как бы я хотел избавить тебя от них.

– Не надо, – она легко коснулась губами его пальцев, почти ничего не видя сквозь застилающие глаза слезы. – Я не хочу тебя забывать, никогда. Сан, ты мне только снишься, или ты все-таки жив, скажи!

– Что-то вроде того. Я жив, но здесь, где я жив, людям из плоти и крови не место, так что не пытайся искать меня наяву. Я пришел к тебе во сне, чтобы помочь тебе справиться с шансоловкой.

– Но почему… почему ты не приходил раньше?

– Я не мог. Я ведь погиб тогда от рук того колдуна, и был проклят. Я долго ещё не мог избавиться от груза этого проклятия. И только теперь я – свободен. И теперь я могу помогать тебе. Сколько же я ждал этого момента, когда снова тебя увижу…

– А почему ты не родился снова?

– Я рождался и не раз с тех пор. Моё время воплощений вышло, моё место теперь здесь. Можешь считать это наградой за годы мучений, но не будем сейчас об этом, у нас мало времени. Ты уже поняла, что эту тварь так просто не убить. Она хитра и проворна, чтобы справиться с ней, тебе придется сначала вывести из строя её носительницу. С этим ты справишься, а вот дальше. Запомни, шансоловка хватает то, что наверху, что важно в данный момент. Она очень быстра, и увернуться даже у ветра не получится, но когда она проглотила шанс, ей нужно время, чтобы переварить его. В эти секунды она не сможет снова атаковать, и без помощи носительницы будет беззащитна. Тогда ты и должна ударить. Но прежде тебе придется подставить ей спину… и выжить, ты обязательно должна выжить, этот шанс тебе нельзя ей отдавать. Ну вот, ты уже еле держишься здесь, тебе пора, – мужчина притянул её к себе, крепко обнял и поцеловал в лоб. – Я люблю тебя. Любил всё это время, и буду любить всегда. Иди.